Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
в случайный.
Я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
в случайный.

Последний троллейбус, по улице мчи,
верши по бульварам круженье,
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье,
крушенье.
Чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье,
крушенье.

Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры - матросы твои -
приходят
на помощь.
Твои пассажиры - матросы твои -
приходят
на помощь.

Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами...
Как много, представьте себе, доброты
в молчаньи,
в молчаньи.
Как много, представьте себе, доброты
в молчаньи,
в молчаньи.

Последний троллейбус плывет по Москве.
Москва, как река, затухает;
и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает,
стихает.
И боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает,
стихает...