ты любишь давать имена ветрам,
шить бирки к игрушкам странным;
я в людных давился трамваях
к тебе торопился -
не без травм...
как март, сквозь зиму ломился,
сквозь лёд голубых экранов, и

всё, что я смог, до сих пор
что сберёг, тебе хочет понравиться -
это не хомячёк,
не попугайчик, не кот и не пёс,
а внутренний мой
чебурашка-альбинос,

не видный снаружи, живёт себе тихо внутри
или же между страниц Красной книги;
случайная мелочь о многом порой говорит,
поверь ей, и от Петербурга допрыгнешь до Риги...

Всё, что я смог,
до сих пор что сберёг,
тебе хочет понравиться
по настоящему, не понарошку:
это не хомячек, не попугайчик, не кот и не пёс,
а внутренний мой очень редкий зверек -
он тебе улыбается, тычется носиком мокрым в ладошку
чебурашка-альбинос