Очень много на земле красавиц,
А скольких я глазами проводил!
И хранит мне преданная память
Тех, кого когда-то я любил.
По Парижу мы с Нинель ходили,
Целовались в щечки и взасос,
Но когда они мне предложили:
"Оставайся!" - ноги я унес.

Дура ты, Нинель, какая все-таки же дура ты,
Я ж без Твери как туча хмурая,
И я махаю вам рукой,
Я еду в Тверь к себе домой.

И уже Берлин меня встречает:
"Гутен морген, господин артист!"
И Мадлен так нежно обнимает,
И вальс играет аккордеонист.
И Мадлен сказала: "Вы поверьте,
Будем жить мы с вами хорошо."
Подарила трусики в конверте,
Чтобы никуда я не ушел.

Дура ты, Мадлен, какая все-таки же дура ты,
Я ж без Твери как туча хмурая,
У нас суды и мусора
И два действительных вора.

Я бы с ними, может, и остался,
Хоть хорош Берлин, хорош Париж,
Но никому душой не открывался,
Хоть симпатий к ним не утаишь.
И уже когда домой прибуду,
Тверичанку в гости приглашу,
Вот оно, тверское наше чудо,
Здесь я по особому дышу!

Россия умница, какая все-таки ты умница,
И ни к чему мне тучей хмурится,
Осташков бежит в Волочок,
Полно у нас девчоночек.