Старые пятаки, убогие десятины,
Синие портаки, костюм спортивный.
Время так медленно перетекает в рутину.
Боинг из пороха (?)
На теплотрассе другая картина:
С унылой гримасой бухают брамины,
А маленький Вася харкает им в спину.
Бутылка перцовки, настойка рябины.
Я прохожу мимо, мотая кабиной.
Мне надо двинуть, но денег на половину.
Телефон вынул, маяка кинул.
Клик-клак (?)
И понедельник вроде... а не, вторник.
Одет по погоде, но воротник поднят.
Сегодня обычный день, таких сотни.
Сезонная поебень, хуй там запомнишь.
Всё вязнешь и тонешь, и тонешь, и вязнешь
В этом загоне из дерьма и грязи.
Старик на балконе уже пустил корни.
И что же он понял? О чём ещё вспомнит?

В моём понимании красота здесь отсутствует,
Купюры манят, алчность сопутствует.
Всю дорогу тех, кто на бабки падок,
Вспоминают только когда этого делать не надо.
Он же поможет как обычно.
Человеческая судьба напоминает мне спичку,
Которую в лёгкую сжечь дотла.
Никто не вечен и может быть клик-клак...
А может так и мы... Надо
По ходу это кто-то сверху все наши ошибки складывает
Трудно сохранить чистой совесть,
Если по колено в своём дерьме, а руки в чьей-то крови.

Эй, куда ты полез? Ты не упадёшь?
Знаешь стопудов, но молишся ему одному.
Человек с обрезом запросто может обломать планы,
Сыграть в игру, и ты - труп.
И будет бесполезно пытаться орать:
Мусора спят и не набрать никому.
И человек с обрезом на вопрос "Зачем?"
Промолчит, ведь известно ему одному.

В моей комнате нету света больше недели.
Четыре стенки и я, словно привидение.
Смотреть в ящик - только портить зрение.
Слышишь пение из окна?
Настроение ни к чёрту, книга прочтена,
Труба бонга видна у правого угла.
Каждый день - драма, криминал,
Травма для тебя, депрессия сочится через экран.
Тут убийства, там водитель проспал аварию.
Тут же его несут, его зашивают.
Жена ревёт, не виски и лёд, а водка
Успокаивает душу, проникая через глотку.
"Доктор, что мне делать, у меня ведь дети?"
Сожалеет равнодушно, он слышит эти бредни целый день.
От того и ходит как тень, зашёл к санитару
"Начисли мне стопроцентного"
"Сейчас откинулся один в двадцать второй палате,
Жена говорит, одна осталась, плачет."
Я переключил рубильник, и канула история в никуда.

Затерялась во времени дня, во времени года.
Стрелка на часах отсекает секунды
Этих скудных на эпизоды будней.
Стрелка на часах отсекает секунды
Этих скудных на эпизоды будней.

Кругом постановы из театра абсурда:
Мусорские барыги, легальная пудра.
Автор картины этой с палитрой напутал,
Видать пролил гряз, а потом ещё плюнул.
Полутрупы мечутся из угла в угол,
Всеми возможными шевелят за рубль.
Их дни идут на убыль словно тлеющий уголь,
Одно неловкое и он тут же может потухнуть.
Свет разбитых фонарей, на ощупь по темноте,
На контрасте с центром города, где
Так много грязи во всей этой красоте,
Я смотрел в упор, но пробовать не хотел.

Целуются дети в вонючей темноте,
В подъезде лучше, чем в комнате.
Дымят сигаретами, пью портвейн
Взрослые идут мимо, им никто не верит.
Водка с пивом в стакане fifty-fifty,
Девочка оставляет девственность в лифте.
Булочки опухли, болят они,
Взрываются первые бульбуляторы.
И откуда столько злости? Это к его маме.
Толпой пиздят мужика, он плюётся зубами.
И в ночь с субботы на воскресенье
Они ищут в братских глазах спасенье.